Кого и на что только не двигала жажда власти, богатства, славы и хорошей жизни. Вы способны добиться всего, ибо жажда эта никогда не иссякает, что дает Вам постоянно энергию двигаться к намеченым целям. Это люди, воплощающие Тщеславие завоевывали миры и создавали шедевры. И только Вы не устаете от постоянного внимания к Вашей персоне. Ищите призвание там, где Вы сможете быть на виду и раскрыть все свои таланты. Ведущие ТВ, актеры и музыканты — это ваши профессии. Творите, создавайте шедевры и завоевывайте сердца людей. Наилучшие взаимоотношения с людьми, воплощающими Любовь, Мудрость, Покорность. Первые смогут быть рядом в трудную минуту, вторые помогут быстро и максимально безболезненно добиться поставленной цели, третьи будут самыми верными и преданными Вашими поклонниками.
Тёмно-красный бархатный занавес повязан золотыми шнурами с огромными кисточками на концах. Темно и тихо. По середине сцены под одним единственным софитом – девушка. Сидит на полу, подогнув под себя ноги, смотрит вниз. На ней только белая шёлковая ночная рубашка. Она поднимает голову, и я вижу глаза полные слёз. В правой руке зажата сигарета. Девушка делает затяжку, тяжело дышит, задыхается, как астматик 20летней выдержки, верхняя губа разбита, из продольной раны медленно, со смаком сочится кровь. Такая же тёмная, как занавес. Фильтр постепенно становится красным, кончики тонких, совсем ещё детских пальцев «ржавеют».
«Я люблю её…Ты вообще знаешь, что такое любить? Знаешь, как сердце отчаянно пересчитывает рёбра в надежде выбраться за пределы грудной клетки? Знаешь, как страшно засыпать, зная, что её нет рядом? Ты вообще хоть что-нибудь знаешь? – девушка вытирает окровавленными руками слёзы, по лицу текут оранжевые капли, - Я никогда никого не любила. Люди приходили и уходили, а мне было похуй. На них, на себя, на всех! Меня учили ни к кому не привязываться, и я была примерной ученицей, видишь? – она разворачивается спиной, приподнимает волосы, на шее видны буквы, латынь, она снова поворачивается, слизывает с губы кровь и продолжает, - разделяй и властвуй. Римляне были моральными уродами, чертовски умными моральными уродами, понимаешь? А я теперь сижу тут, перед тобой, распята, разве что не на кресте. И мне больно. Я бы отдала сотню жизней, чтобы прямо сейчас вырваться из-под кожи. Безвольным куском мяса лежать на холодной сцене, не чувствуя страха, стыда, позора, растерянности, боли – ничего не чувствуя. Даже этой паршивой сигареты, пропитанной моей собственной кровью, - девушка заикается, вытирает руки белоснежным шёлком, подносит огонёк сигареты к зрачку, - Ты смогла бы убить человека? Ну? А много? Людей, я имею ввиду. Пристреливать одного за другим? Раз – и по белой стенке текут чьи-то мозги. Серые и влажные, как манная каша с комками. Всё, что остаётся от человека – кусок мяса, мёртвого, сладковатого мяса. Не бойся, я не пробовала, но я знаю этот вкус. И запах. Мёртвого тела. Сначала ещё тёплого, а потом холодного и белого, как подоконник в нашей курилке. Знаешь, сколько людей надо пришить, чтобы они стали для тебя не больше, чем куском мяса? Знаешь, сколько выстрелов нужно, чтобы твои руки перестали дрожать? Знаешь, сколько слёз нужно пролить, чтобы при виде чьих-то мозгов, у тебя не получалось заплакать?- девушка нервно сглатывает, по лицу по прежнему катятся солёные капли, - А теперь умножь на сто и представь, что это первый член геометрической прогрессии с названием – «моя жизнь». Больше всего на свете мне хочется, чтобы в моей голове появилась круглая, как зрачок дырка. Пусть она станет моим третьим глазом. Прибором, с помощью которого, я смогу увидеть и почувствовать то, что не дано другим. Смерть, боль и собственные мозги на стенке.
Метафизика – хуйня, которую люди придумали для оправдания своих бессмысленных, мерзких поступков. Умирать надо так, чтобы все твои внутренности стали похожи на протухшие банки с маринованной заправкой для супа. Чтобы твои волосы можно было обмотать вокруг останкинской башни, а ногти воткнуть вместо опорных дощечек в чьем-то огороде. А если повезёт – твоя голова будет лежать на полке судмедэкспертов, как уникальный случай повреждения черепной коробки под грифом «совершенно секретно». С дыркой от калаша или снайперской винтовки. Выстрелом в упор. Из собственных рук. Но так не бывает, поэтому остаётся надеяться, что за тебя это сделает кто-нибудь другой.
Убивать себя – слабость и глупость. Ни один православный батюшка не согласиться отпевать сбрендившую суицидную дуру, перестрелявшую сотни людей, как мусор, - девушка запрокидывает голову назад и громко смеётся, до того больно, что хочется заткнуть уши, - Самые сумасшедшие люди на земле – те, которые любят. Любят настолько, что готовы убить. А я…Знаешь, я убивала до неё, во время и после. И, кажется, чтобы полюбить кого-то так сильно, мне нужно было всё время убивать. Все эти люди – жертвы моего эгоизма. У них были семьи, дети, родители, любимые – да мало ли кто ещё. Но для меня они всегда оставались куском мяса. А она…Знаешь, если бы мне когда-нибудь пришлось её убивать, я бы перешла черту. Я бы сделала всё, чтобы оставить её в живых. И не побрезговала даже суицидом. Я стала бы самым счастливым киллером на земле, получая пулю в лоб из собственной винтовки. Я никогда не прощу себе того, что сделала с ней, да и с другими. У меня ведь была семья…Ты знаешь, я думала, что счастлива. Впервые за долгие годы, моя жизнь обрела хоть какой-то смысл. Впервые, я смогла открывать кому-то себя. Нет, далеко не девочку с автоматом в руках, далеко не безвольный кусок мяса. Себя. Понимаешь? Такую, какой я могла бы быть, если бы не всё это. Такую, которой хотела бы быть. Но я продолжала убивать. Раз за разом, мне становилось всё сложнее. А мне кричали – теряешь форму, мне кричали – ты превращаешься в тряпку, мне кричали – ты слишком сильно привязываешься к людям, довольно, нужно положить этому конец, мне кричали – ты не сможешь больше работать, мне кричали – тебя рано или поздно уберут. И я сделала это. То, чего никогда себе не прощу.
Оказалось, я неплохая актриса. Вызывать ненависть людей, которых любишь, до неприличия просто. Пара истерик. Пара слезливых сцен. Пара фальшивых попыток вернуть всё обратно. И всё. Пустота. Соскребаю себя со стенок. Я опять в форме. Я не плачу при виде чьих-то мозгов, размазанных по стенкам. Люди для меня – куски пока ещё тёплого мяса. Я не знаю, как долго это будет продолжаться. Всё, что мне известно на данный момент – мне больно. А ещё…я люблю её, - девушка аккуратно приподнимается, босыми ногами вычерчивает на пыльном полу три буквы, - Знаешь, сколько людей нужно убить, чтобы жить так, как я сейчас? – в её глазах читается страх и какая-то убийственная издёвка, - Начни с себя.